Провинциальная история нравов, замаскированная под - Страница 91

— Один черт, — выплюнул Михей. — Голубь, давай! — азартно выкрикнул он и руками замахал, как лебедь, встающий на крыло. — Читай!

— И все-таки я протестую, — пробормотал Яр, двумя пальцами доставая из сундука первую попавшуюся вещь — какой-то шарф — и брезгливо вытираясь. Плевать он хотел на чьи-то крики и «чтения». Тоже мне, вечер поэтов-любителей. — Ты, друг, ни одного колдуна в жизни не встречал.

— Он осквернил святое! — завопил Михей, тыча пальцем в шарф. «И этот туда же… почитатели собрались», — подумала Сима. — Голубь, читай же, пока не поздно!

С этими воплями он вытащил из второго кармана другую баночку (запасливый оказался, скот) и сноровисто метнул в Серафиму. Она, занятая набирающим мощь и размах спектаклем, увильнуть также не успела, и была вознаграждена за это стекающей с волос гадостью.

Словно очнувшись, Голубев картинно воздел руки к небу, затем упал на колени и стал ногтями рыть землю, причитая нараспев:

— Данною тобой, Князь, силою пользуюсь! Призываю тебя на помощь! — Это из понятного, далее пошла тарабарщина, в которой превалировали шипящие, свистящие звуки, короче, жуткая какофония. Остальные — Г.В. и Михей — стояли рядом и никаких попыток приблизиться к Яру или Серафиме не делали.

Пока Голубев разорялся, Яр выудил из чемодана — под возмущенные вопли двух из трех вновь прибывших — рубашку и кинул Симе со словами:

— На, вытрись.

Пока она соскребала с себя пахучую мерзость, Голубев с песнопениями закончил, гулко бухнулся лбом об землю, застыл так на пару мгновений, а затем пружинисто вскочил на ноги. Все трое выжидательно уставились на мага и магиню. Те в свою очередь — на гостей. Воцарилось напряженное молчание, прервал которое вопрос Яра:

— Ждем-то чего? Предупреждаю сразу, если опять бросаться будете, свяжу и рты ваши поганые морковками позатыкаю. Понятно?

Троица переглянулась, затем вперед выступил сам шеф. Неохотно выступил, медленно. При этом выглядел он, как отметила Сима, не лучшим образом. Всегда уверенный в себе, сейчас он смотрел под ноги, словно не мог на что-то решиться, нервно сжимал и разжимал кулаки.

— Не сработало, — прошипел Михей за его спиной. — Наверное, с землей переборщил. Ничего, в следующий раз весами воспользуюсь. Давай ты. Давай же! Давай!

Шеф тоже упал на колени, облобызал землю, поднялся. Яр коршуном следил за каждым его движением, но Г.В. бросаться ничем не стал. Он достал перьевую ручку и начала чертить в воздухе символы, бормоча что-то себе под нос. Периодически он посматривал на Яра и Симу, словно в ожидании, но ровным счетом ничего не происходило. Ни плохого, ни хорошего — ни-че-го. И вдруг, после особо выразительного пассажа от Г.В., лицо Яра приобрело комическое выражение.

— Что-что? — переспросил он. — Ты что сейчас сказал? — и от души расхохотался. Он хохотал так заразительно, так громко и свободно, что Симе, которая ничего не поняла из бормотания шефа, тоже стало смешно. Она робко хихикнула, глядя на Яра, а потом, уже не в силах сдерживаться, рассмеялась вслух.

Троица обиделась. Они потолкали друг друга в бока, попереглядывались, почесали макушки, и наконец вперед выступил Голубев, чтобы внести конструктивное предложение:

— Мы вам ничего не сделаем, если вы никому не расскажете, что видели. Это — Тайна. Великая Тайна.

— О, да, — вытирая слезы, откликнулся Яр. — Я так и понял, ребята. Ну вы даете… сами додумались или подсказал кто?

Сима в последний раз хихикнула и смолкла. Ей стало интересно — до чего же такого додумались эти, с позволения сказать, дятлы? Почему бы Яру не озвучить свои догадки вслух вместо того, чтобы задавать вопросы?

— Ребенка кто похитил?

— Да его не похищали! — с досадой возразил Михей. — Одолжили на время, и все. Мы бы вернули.

— А кто у вас маг? — опять спросил Яр, даже не дослушав. — Кто маг?

Когда троица красноречиво промолчала, он словно вырос и обзавел пугающей тенью. Эта Тень тянула к мужчинам алчные, жуткие ручонки, извивалась, скалила острые клыки в кровожадной, ждущей ухмылке. Странное дело, но она была четко видна даже ночью. На полянке воцарилась тишина, в которой оглушительно прозвучал вопрос:

— Кто маг?

Первым не выдержал Голубев. С воплем «Вперед» он схватил подвернувшуюся под руку свечу и швырнул в Яра, однако тот, наученный горьким опытом, к подобному повороту событий оказался готов. Свеча, пролетев пару метров, резко вспыхнула черным пламенем, вздулась множеством искорок и полетела обратно в метателя, ударила его прямо в лоб, оставив черный отпечаток, и осыпалась прахом. Голубев деликатно свел глаза в кучу и рухнул на землю. Михей тоненько взвизгнул, отпрыгнул назад и бросился тормошить охранников:

— Вы нас защищать должны! Вставайте, дармоеды! — Он так лихо раздавал затрещины, что не заметил, как сзади выросла Сима, сжимавшая в руках увесистую палку. У нее давно руки чесались — и Яр позволил ей отомстить. Бумс — и палка опустилась на черепушку нерадивого отца. Ему и одного удара хватило, но Серафима остановилась после трех. На всякий случай.

Г.В. в это время просто стоял и смотрел. Не метался, не искал выход, не молил о пощаде, не бросался на передовую. Его глаза были широко открыты, в них отражалось пламя свечей. На лице — безнадежность, смешанная с облегчением, руки безвольно опущены вдоль тела. Яр, словно специально, зажег черные свечи так, как они должны были гореть — пламя озарило поляну и еще половину леса. У Г.В. отвисла челюсть. Яр усмехнулся, взлетел на алтарь и протянул руку. Тень послушно скользнул в ладонь, мурлыкнув на прощание. Свечи оглушительно трещали, догорая.