Провинциальная история нравов, замаскированная под - Страница 88

— Я… м-можно? Правда?

— Ты резко оглохла? — Видно было, что Яр ничуть не в восторге от происходящего. — Пусть одевается, и валим обратно. У вас есть пять минут.

Сима быстрым шагом направилась… куда-то. В сторону, где по ее предположениям, должна была находиться хозяйская спальня. Пока шла, раздумывала над уверенным заявлением Яра, что в квартире, кроме Марины — никого. Откуда ему знать? Магия? Сима ничего не почувствовала. Конечно, она далеко не радар, но волшебство Яра ощущает как свое собственное. Тогда откуда? Очередная тайна, за которую так цепляется ее женишок.

Она вошла в спальню на цыпочках. У кровати горел ночник. Марина не спала — сидела в кресле у окна и смотрела в ночное небо. Ее поза — поникшие плечи, напряженная спина — выдавала безграничную усталость и отчаяние. Видимо, те крохи надежды, которые еще теплились в ней, вот-вот исчезнут, и останется только тьма. И завтра уже не наступит никогда — просто потому что жить без сына Марина не захочет. Сможет, конечно, но… зачем?

— Д… доброй ночи, — сказала Сима, не зная, как начать, чтобы женщина не принялась вопить от страха и неожиданности. Если бы к ней посреди ночи пришла неизвестная деваха, она бы с испугу шарахнула чем-нибудь. Не молнией волшебной, так прикроватной лампой. А Марина чуть повернула голову, безразлично глянула на гостью и ответила:

— Чего ж тут доброго? Вы ведь у Жорика работаете, да? Я вас помню.

— Я вас тоже. Собирайтесь, у нас мало времени, — решила не затягивать с главным Серафима. Вести светские беседы она никогда толком не умела, а сейчас это ещё и было бы на редкость неуместно: — Вас сын ждет.

Никогда до этого и никогда после магиня не видела, чтобы человек за долю секунды оживал. Марина не закричала от радости, не заплакала, не похоронила магиню под лавиной вопросов. Спросила только:

— С ним все в порядке?

Сима кивнула. Если назвать полный хаос и бардак в ее квартире, устроенный одним маленьким двухлетним сорванцом (не упоминая о таких мелочах, как разбитые им тарелки, раздавленные, раскиданные по полу макароны, пролитый чай), порядком, то тогда да, в совершенном порядке.

Энергия закипела, забурлила. Марина соскочила с кресла и бросилась к шкафу одеваться. Будь ситуация менее трагичной, Сима попеняла бы ей за доверчивость и согласие пойти непонятно куда с незнакомой, в общем-то, девушкой, даже не узнав подробности. Да, они виделись в участке, но все же…

В три секунды натянув спортивный костюм, Марина повернулась к магине.

— Я готова.

А из прихожей уже доносился раздраженный сверх всякой меры голос Яра:

— Где вы застряли-то? Время поджимает.

И опять Марина не спросила, кто это и что делает в ее квартире и как собственно двое незваных гостей сюда попали.

— Идем уже? — нетерпеливо сказала она.

Сима пожала плечами, чуть задетая этим безграничным доверием и нежеланием вникать в детали:

— Идем.

* * *

Степана будить не стали. Кабы не спал — счастливая мать затискала бы, зацеловала, заобнимала его до потери сознания… А так Марина просто прилегла рядом и словно обмякла. Из груди ее вырвался долгий, прерывистый вздох. Из глаз покатились слезы — она безмолвно всхлипывала, тряслась от рыданий и крепко-прекрепко обнимала взглядом своего ребенка — руками не смела, боялась разбудить. Нежно-нежно, едва касаясь, она поглаживала кудрявые волосенки и то и дело поправляла одеяло. Она совершенно забыла, что находится в чужой квартире. Ее не интересовало, как Степан сюда попал и где был — пока. Главное, он нашелся. Он рядом, сонно сопит и чмокает соской, и будь она проклята, если ещё хоть раз оставит его без присмотра. Она чуть не умерла, пока ждала новостей. Она бесконечно винила себя и хотела понести наказание. Но все обошлось. В этот раз все обошлось, и больше она не позволит такому случиться.

— Пошли, — подтолкнул Яр Симу. — У нас дела, не забыла? А вы, мамаша, тут до утра будете. Ясно?

Марина кивнула, но было видно, что она даже не слышала, что ей сказали. Яр скривился, но больше говорить ничего не стал.

Через минуту Сима и Яр очутились на поляне. Магиня принялась активно оглядываться. Здесь было, на что посмотреть. Только некому, потому что мало кто выжил бы, вдохнув не перешибаемый даже скунсом-вонючкой аромат черных свечей. Сима и минуты на поляне не пробыла, а ей уже хотелось умереть. Или закопаться метра на два в землю и умереть уже там.

От обилия свечей, расставленных в безумном порядке по поляне, рябило в глазах. Свечи горели из рук вон плохо и больше коптили лесной воздух, чем давали света, но кое-что рассмотреть все-таки удавалось.

Во-первых, алтарь, то ли жертвенный, то ли колбасу резать — без специального исследования не разберешь. А разница в том, насколько знала Серафима, что сам по себе камень, используемый для сооружения алтаря, безвреден, пока не заряжен магически. Для его активации требуется опять-таки ритуал. Желательно с кровью какого-нибудь невинного существа — так и магии больше, и держится она дольше. Не для этого ли Степан понадобился? А без ритуала камень внушительных размеров — метр высотой и два длиной — годится лишь на то, чтобы на нем продукты раскладывать для посиделок дружеских.

Подле алтаря были разложены магические принадлежности. Цацки, как презрительно отзывался о них Яр. Серафима заметила небольшой жезл, камушки, перья, бутылочки и мешочки. Зажав нос ладонью, она продолжала осматриваться, не зная, с чего начать.

В отличие от Симы, Яр точно знал, что делать. Он прошел мимо алтаря и направился к краю поляны. Там спали, подложив под головы картофельные мешки, двое мужчин. Кто бы сомневался — на часах было начало первого. Они спали так крепко и сладко, что появление новых персонажей прошло для них незамеченным, и таким бы оставалось еще долго, кабы Яр, ничтоже сумняшеся, не раздал по пинку в бока обоим.