Провинциальная история нравов, замаскированная под - Страница 74

— Так. На работу давай. Я всегда подозревала, что с ритуалами у тебя не очень.

Яр невозмутимо кивнул.

— На твердую двоечку.

— А меня за вызов призрака как ругал! Сам бы лучше не сделал, признайся.

— Сам бы я и не подумал дурацкие ритуалы использовать, когда есть простейшее заклинание зова. Измельченная кость… бррр… и где ты нахваталась подобной чепухи?

— В универе, где ж еще. Как будто ты не знаешь…

— Знаю. И мне страшно становится за будущих магов. Куда глядит министерство магического образования? Кого они хотят вырастить? Магов, которые вместо того, чтобы к знаниям стремиться, порошочками себя с ног до головы обсыпают?

— Ой, ну ладно. Магия шагает вперед — появляются новые методы. Опять же — собственный магический резерв не надо тратить. А ты рассуждаешь как старик. Занудный и старый старик.

— Зато ты у меня веселая и молодая. Сплошное равновесие и благоухание. Ладно. Переодевайся — у тебя есть пять минут. Кстати, я не говорил тебе, что у нас с тобой по плану на следующей неделе визит вежливости к моим родителями? Форма одежды — парадная.

Не снизойдя до ответа, Сима возмущенно хлопнула кухонной дверью.

* * *

Ключи, которые на всякий случай заготовила Серафима, начинающим детективам не понадобились. Портал легко и без проблем открылся в приемной. Никаких охранных систем или заклинаний от проникновения здесь, ясное дело, не имелось. Негромкий хлопок — и они очутились около ее стола. Только Серафима открыла рот, чтобы заговорить, как вдруг Яр схватил ее, затолкал в угол и взглядом приказал молчать. Магиня послушно закрыла рот, замерла. Яр чуть слышно шепнул слово, и Серафима кожей почувствовала, как ее окружает чужая магия. Заклинание невидимости, скорее всего.

Но что он услышал? Что почуял этот мнительный субъект и по стечению обстоятельств ее будущий муж? Сама Серафима в полумраке различала лишь смутные очертания рабочего стола, окно, шторки — словом, приёмная, знакомая ей как собственные пять пальцев. Она вслушалась в ночную, тревожную тишину, но это не помогло.

Прошло несколько томительных минут, в течение которых Яр не шевелился, и казалось, не дышал. Сима устала стоять в одной позе и подергала рукой, требуя если не свободы, то объяснений. Яр даже не повернулся в ее сторону — он неотрывно смотрел через ее плечо, на дверь в кабинет шефа. Проследив за его взглядом, Сима увидела, что дверь приоткрыта. И словно этого было мало, в проеме вырисовывался чей-то силуэт!

Чуть не подскочив от страха и неожиданности, Сима вцепилась в Яра, отчего он едва заметно поморщился. Осторожно разогнул ее пальцы и, провокационно ухмыляясь, перецеловал каждый. Сима глубоко вздохнула, но руки не отняла. Вместо этого она пристально посмотрела Яру в глаза…

— Никого здесь нет, я же говорила! — прошипел женский голос за спиной Симы.

Она в мгновение ока растеряла пыл, вспомнила, где она и что она, и сердито нахмурилась, но говорить, понятное дело, ничего не стала. Вновь посмотрела на дверь кабинета шефа. В проеме стояла смутно видимая в темноте женщина. По голосу Сима узнала Ирину. И что забыла главбух участка на работе в ночное время? Первое, что пришло Симе в голову — она наставляет рога мужу. Но почему в участке? Другого места не нашлось? И даже если в участке, то почему в кабинете мужа? Отдает особым цинизмом, неоплаченными счетами морального толка и глубокими обидами.

— Я слышал хлопок, — раздался из кабинета голос Г.В. — Я четко его слышал.

— Это у тебя крыша едет. Видимо, на землю уже упала, — зло ответила Ирина и вышла в приемную. Потопталась на месте и развела руками. — Никого. Можешь посмотреть сам.

— Не хочу. Чего я там не видел.

— Ладно, боги с тобой. Ты мне лучше скажи, ты домой-то собираешься? Или так и будешь прятаться непонятно от кого?

— Собираюсь. Как только со всем разгребусь. Дома не безопасно.

— Ага, — кивнула Ирина. — А то, что тебя на рабочем месте, в собственном кабинете, чуть не зарезали — это нормально. Здесь очень безопасно.

— Ну не зарезали же, — парировал шеф. — Нечего панику разводить.

— Это ты разводишь. Это ты по уши в дерьме. Это ты влез… ах, да что говорить. Делать-то что? Мне-то что со всем этим теперь делать? — В голосе Ирины послышались несвойственные ей истерические нотки. Она всплеснула руками и совершенно по-женски спрятала лицо в ладонях. — Я не переживу! Я этого не переживу! Я ведь… что же делать?

— Ждать. Это не может длиться вечно.

— Ждать? — повторила Ирина, войдя обратно в кабинет и не потрудившись закрыть за собой дверь. — Чего ждать? У моря погоды? Еще одного покушения? С этим нужно кончать. Раз и навсегда. Ты — шеф полиции. Ты обязан предпринять хоть что-нибудь.

— Это нельзя предать огласке.

— Это нельзя терпеть! Я требую, чтобы ты остался в живых. Я устала бояться. Я постоянно вздрагиваю, оборачиваюсь, жду чего-то плохого. У меня баланс не сходится уже который день. Милый, пойми, я волнуюсь.

— Ириш, я… мы должны закончить. И больше — я клянусь — ни-ни. Просто это… затягивает. Магия, власть, могущество. Чудеса. Это хуже наркотиков. Попробуешь раз и отказаться уже невозможно. Нам осталось немного.

— Значит, решил, — голос Ирины звучал убито. — Зачем тебе это? Куда ты-то стремишься? Почему не уйдешь?

Пауза и обреченное:

— Я… пытался. Ничего не вышло.

— И с чего ты взял, что потом выйдет? У гадалки спросил? Так вот, я могу тебе сказать, как почти гадалка — пустые твои надежды. Нет оттуда выхода. Нет, не было и не будет. Игры ваши… как мальчишки, ей-богу. И это простительно в десять лет, но не в сорок, пойми!